Есть такие моменты, когда удача стучится в дверь, и надо бросать все и бежать на ее зов. Когда мне позвонили и сказали, что есть возможность снять амурского тигра из лабаза в Кедровой Пади, я именно так и сделала. Амурский тигр никогда раньше не приходил на приваду (такой способ работы с ним считался невозможным), этой возможностью пока воспользовались лишь несколько фотографов. Была вероятность, что тигр придет даже днем.

Вопрос был решен, по сути, моментально. Быстро согласовав поездку на работе и докупив недостающее снаряжение я отправилась на другой конец нашей страны. Было ли мне страшно при мысли о почти целой неделе в тайге, один на один с тигром? Я не буду кривить душой, вечером накануне отъезда мной овладело чувство беспокойства, которое прошло, едва я заняла свое место в самолете. Все, обратного пути не было, нервы ушли на десятый план, а я сконцентрировалась на своей задаче.

В заповеднике, после подписания мной нескольких инструкций по безопасности (с абсолютно бесценным и фаталистическим пунктом о том, что от тигра и леопарда не надо убегать, они все равно бегают быстрее) мои пожитки были взвалены на квадроцикл, на прицеп затащили свежую тушу оленя, и меня повезли навстречу приключениям.

Съемка в засидке требует определенных навыков и даже определенного темперамента. Есть животные, которые вовсе не реагируют на человека в укрытии (например, волки и сайгаки в заказнике "Степной"), а есть те, кто не прощает даже малейшего шороха (например, манулята в Монголии). Тигр и леопард, несмотря на всю свою способность вселить страх в человека, все же требуют уважительной тишины. Самое ужасное в такой ситуации - не только не получить своих кадров, но спугнуть зверя для тех, кто придет на это место после тебя. Ни себе, ни людям, совсем некрасиво. Но я к этому моменту уже имела богатый опыт работы в скрадках, так что для меня сложность заключалась не в этом.

Лабаз с бытовой точки зрения оказался вполне удобным, а за пять дней я там и вовсе свила уютное гнездышко. У меня был биотуалет, газовая горелка, вода, запас сухпая и очень уютный спальник. Электричества, само собой, не было, но плох тот фотограф, кто не запасает аккумуляторы, как солдат - патроны.

Режим был таков: в одиннадцать утра по рации я выходила на связь с сотрудником заповедника и докладывала ситуацию, а вечером мне привозили горячий суп. Все остальное время я была в полном одиночестве. Что ж, я не настолько социальное существо, чтобы страдать от отсутствия людей, но проводить все время в маленьком помещении, которое можно было пересечь в четыре шага, ожидая, когда же выйдет твой драгоценный зверь....

Днем на протяжении двенадцати часов я постоянно вслушивалась и всматривалась в непривычный моему глазу лес, а ночью начиналось веселье. Услышать леопарда на добыче оказалось невозможно. Зверь двигался очень тихо, а у меня к тому же началось воспаление в ухе (вылечила за день Левомеколем, но все равно, одну ночь я провела гандикапированной). Услышав шорох первый раз, я встала и схватилась за прибор ночного видения. Олень был нетронут, и я вернулась в спальный мешок. Через минут двадцать, полная подозрений, я снова взялась за ПНВ и обнаружила в ляжке оленя дыру. В ту ночь с леопардом мы разминулись. В следующие ночи была принята такая схема. Я заводила будильник на каждый час, все время вслушивалась в ночь, а если засыпала, то максимум через минут 30-40 меня выдергивал обратно настойчиво жужжащий телефон. К джетлагу и одиночному заключению в эдаком таежном Алькатрасе добавилась депривация сна.

Не повезло мне с пятнистым сокровищем и на другую ночь. У лабаза был серьезный недостаток - в нем нельзя было установит треногу, которая просто жизненно необходима для ночной съемки. Максимум, что можно было сделать, это найти точку опоры для тяжелого телевика, но в таких условиях сфокусироваться камера не могла. А леопард не дал мне и пятнадцати минут. Днем он тоже не приходил. 

Зато пришла она. Она топала, пыхтела и чавкала так, что я вскоре научилась ее, милую, узнавать по походке. Тигр, так будораживший мое воображение, оказался двухлетней упитанной тигрицей, только что вступившей во взрослую жизнь и отделившейся от матери. Весьма удачно девочка нашла источник легкодоступного свежего мяса и совершенно ни в чем себе не отказывала. Тигр перестал быть абстрактным полосатым демоном в дремучем лесу. Это был пусть большой и опасный, но котенок. Уже не в первый раз я замечаю сходство между маленькими домашними тиранами и их дикими собратьями. Удивительно, но дикий тигр не похож на тигра в зоопарке, но очень похож на обычную кошку.

Тигрица, очень быстро получившая за свою детскую неуклюжесть и непосредственность прозвище "Кулёма", выщипывала из останков предыдущей привады шерсть, просто потому что кошки любят так развлекаться - выдергивать шерсть и перья очень увлекательно и весело. Она бегала за тусклым светом фонаря, который я использовала для наведения фокуса (это было разрешено сотрудниками заповедника), придумывала себе врагов и пыталась не мытьем, так катанием экспроприировать всю тушу оленя. Иногда я просто не могла сдержать улыбку, настолько эта пухлая девочка была забавной. 

Кулёма совершенно не боялась, но при этом вела себя достаточно разумно, чтобы не представлять угрозы для меня, хотя от этой милой кошечки меня отделяли стены и дверь едва ли толще фанеры. В стенах, к слову, было шесть отверстий под объективы, и мне пришлось затыкать лишние свернутыми в клубок майками, чтобы ветер не задувал внутрь. Из защиты у меня был один фальшфаер, в конце концов, жизнь столь редких зверей ценнее жизни тупого фотографа, пренебрегшего здравым смыслом и всеми предупреждениями. На месте Кулёма держалась долго, иногда удаляясь, но возвращаясь за очередной порцией оленины. При всем при этом сделать снимки мне удалось только в последнюю ночь. Кулёма в конце концов решила, что свет фонаря, даже самый тусклый, ей не по нутру. Зато серия ярких вспышек не вызывала у нее никакой реакции, она даже не отвлекалась от трапезы. И мне пришлось вспоминать, чему я научилась в ночных джунглях Коста-Рики при съемке летучих мышей.

Мне пришлось при свете дня зафиксировать фокус на олене в том месте, куда обычно вгрызалась тигрица, перевести линзу в режим ручного фокуса и в кромешной темноте, по сути, с рук бить наугад. При такой съемке, как бы вы не были неподвижны, камера неизменно уйдет от места, на которое вы ее изначально наводили, именно поэтому и нужен штатив. Несколько следующих кадров уходили на корректировку. Я была безмерно признательна моей модели за ее терпение и чуть не плакала от счастья, наконец увидев нормальные снимки. Все усилия, все вложенные средства были не напрасны.

Можно придраться к отражению света в глазах тигра, но очень часто фотограф-натуралист довольствуется тем, что дала природа. А в этом случае она дала мне уникальную возможность. После моего возвращения я узнала, что не все мужчины, приезжавшие снимать с этого места, выдерживали нагрузку. А я оказалась первой женщиной, снявшей дикого амурского тигра на приваде.

Это была самая сложная съемка  моей жизни, настоящие испытание для меня как для фотографа и как для человека. И я не просто вернулась из такого фантастического приключения, но вернулась с фотографиями. 

Я очень надеюсь, что заповедник оценит по достоинству всю уникальность этой тигрицы и позволит фотографам и дальше наблюдать за ее жизнью на свободе. Я с удовольствием вернулась бы туда, чтобы попробовать получить более художественные кадры уже подросшей Кулёмы. Но пока в моей памяти навсегда останется огромный, пухлый и лохматый котенок, упрямо пытающийся утащить моего оленя.

Я выражаю самую сердечную благодарность своей семье за их безоговорочную поддержку, Валерию Малееву за предоставленную возможность съемки и всем, кто со мной сотрудничал и кто вложил столько усилий в то, чтобы мы могли наблюдать этого уникального зверя. И конечно же, я благодарю Кулёму.