Как фотограф-натуралист я с самого начала не торопилась в Африку. Уж сколько африканская фауна фигурирует во всех документалках, все переснимали, что можно и нельзя, так что у меня не было желания топтать давно проторенные дороги. И тем не менее, когда поступило предложение поснимать каракалов в Намибиии, я прислушалась. Каракалов пока что не заездили, и к тому же эти маленькие кошки действительно обладают уникальными талантами в охоте. Я давно положила на них глаз, а тут представлялась возможность снимать их с большей свободой, чем обычно. И пусть это была не съемка в тяжелых естественных условиях, как я люблю, но полученный опыт был крайне интересным и ценным. С абсолютно дикими животными никогда не будет такого простора для маневра и контроля над процессом. зачастую приходится довольствоваться тем, что получилось, а переделать шанса не будет. Да, можно прибегнуть к маленьким уловкам, чтобы повысить шансы снять именно то, что хочется, но последнее слово все равно не за фотографом. А тут у меня была возможность воплотить свои идеи в жизнь, не бегая за удачей по десять лет. В общем и целом, приятное разнообразие, особенно, когда так необходимо немного хороших результатов для воодушевления.

Точку, где я снимала эти три дня, я раскрывать не буду, но сразу честно скажу, что все кошки принадлежали компании, которая занимается спасательной, исследовательской и природоохранной деятельностью. Из-за того, что не все животные могут быть возвращены в дикую природу, некоторые их них становятся животными-послами и кинозвездами, зарабатывая средства на реабилитацию других. Данная компания работала с ведущими фотографами и агентствами, в числе которых Animal planet, BBC и National Geographic. Не все можно снять в дикой природе, и не у всех в индустрии есть  возможность, подобно ученым, работать в поле целыми годами ради одного кадра. С моей точки зрения, если с животными обращаются этично, а об источнике отснятого материала сообщают открыто, такой род анималистики имеет полное право на существование. И нельзя сказать, что это "фотография для ленивых", ведь на некоторые из этих кадров уходит больше усилий и терпения, чем на съемку диких зверей с джипа. Животные, с которыми я работала, не были дрессированными или домашними. Они просто слишком привыкли к людям, чтобы их можно было безопасно выпустить на свободу. Их можно было попробовать уговорить поработать, но это вовсе не означало, что они согласятся. Они живут в огромных вольерах, где они даже могут охотиться, и если они не настроены на сотрудничество, им ничего не стоит без следа  раствориться в буше и перечеркнуть этим всю рабочую сессию. Иногда приходилось раз за разом, уговорами и уловками добиваться самых простых, казалось бы вещей, например, чтобы животное спокойно шагало на нужном отрезке, а не рысило.

Со мной работала замечательная команда профессионалов, всем сердцем преданных своим четвероногим подопечным, и при этом понимающих, что именно нужно фотографу. Знакомство с такими людьми - одна из моих любимых составляющих работы фотографа-натуралиста. Все такие встречи обычно очень вдохновляют, и могут быть крайне познавательными. Это было потрясающим опытом, и я обязательно в конце напишу несколько строк благодарности. Я получила колоссальное удовольствие от общения с этими замечательными людьми и надеюсь, что эти снимки отдадут должное их любимым животным.

У меня было четыре сессии с кошачьими, так что в день приезда был первый вечерний сеанс с каракалами. К сожалению, начали мы рановато, и кошкам было жарко. Им нужно было часто отдыхать в теньке, и они категорически отказывались делать что-либо, только изредка шипели друг на друга. Вместо того, чтобы бороться за еду, они довольно вежливо решали разногласия. Было такое ощущение, что они - члены некоего каракальего профсоюза, и вся их работа регламентируется его правилами. Но их перерывы на отдых позволили мне познакомиться с ними поближе и разглядеть их характеры. Я просто влюбилась в старшую кошку по кличке Медуза. Она была просто лапочка, постоянно тарахтела, терлась головой о мои ноги и требовала, чтобы все ее чесали. Молодая кошечка Мисти была сорванцом с мордашкой ангела. Выглядела она милашкой, но обожала рвать рюкзаки и кусать людей за ноги. Как оказалось, допускать этого совсем-совсем не стоит, потому что челюсти у каракала замыкает намертво и отодрать его от человека можно разве что автогеном. Так что каждый раз, когда Мисти приближалась, мне приходилось пританцовывать, но однажды я ее все-таки прозевала. Я почувствовала, как об меня трется мягкая кошка, потом вокруг моей ноги обернулась мягкая лапка без когтей, и тут челюсти сомкнулись. Правда, на мне были мешковатые джинсы, так что Мисти тяпнула всей пастью лишь грубую ткань моих штанов. Да и вообще, мне показалось, что это был, скорее "любовный кусь", которым пользуются многие домашние кошки, чем попытка расчленить меня.

Юпитер, меньше всех привыкший к людям, большую часть времени просто шипел на всех в сторонке да изредка переругивался со своими соседками из-за еды. Тем не менее, этот котик - весьма примечательный случай. Он олицетворяет собой проблему, с которой сталкиваются каракалы в неволе. Котята, рожденные в неволе и воспитанные своими матерями (что должно увеличить их шансы на выживаемость при реабилитации в дикую среду) страдают от ужасной патологии, у них у всех "хрустальные" кости. Для кошки, чья жизнь в дикой природе зависит от ее способности совершать невероятные прыжки, это приговор. В дикой природе такие животные погибнут, причем, быстро. А вот котята на ручном вскармливании, получающие специальную смесь для хищников, развиваются нормально. Но вернуть их в дикую природу сложнее, ведь они перестают боятся человека. Пока что до конца не ясно, в чем тут дело, но в молоке матери в неволе явно не хватает кальция. Причина неясна, но, вполне возможно, что по мере развития плодов кошке все тяжелее прыгать за ее обычной добычей и она меняет диету. Какая-то загвоздка тут есть, и я очень надеюсь, что исследователи докопаются до истины, чтобы котята росли здоровыми и получали шанс вернуться в природу, где им и место.

Иными словами, прыгать Юпитер не мог (он попробовал при мне разок залезть на ствол мертвого дерева и иногда все же прыгает, но не для съемок), так что отдувались за него девушки. Ну и ну! Одно дело смотреть на их прыжки на экране, другое - увидеть это своими глазами. Такое ощущение, что туго скрученная пружина вдруг срывается со скоростью молнии и снайперской точностью. Светло-коричневое тело, казавшееся секунду назад мягким и расслабленным, внезапно превращается в мускулистый снаряд, скручивающийся и разворачивающийся в воздухе. А потом кошка приземляется и снова становится плюшевой и милой. Все происходит в мгновение ока.

Та сессия была, по сути, ознакомительной, я только знакомилась с объектом съемки, изучала траектории и фазы прыжков, чтобы уметь предугадать движение и просчитать мелкие технические детали для получения нужного кадра. Мисти была моложе, а значит, атлетичнее, но всякий раз в прыжке она отворачивалась от камеры. После нескольких попыток стало ясно, что когда она повернута ко мне левым боком, она всякий раз будет поворачиваться вправо в прыжке. Мы стали размещать ее правой стороной к камере, и ситуация исправилась, однако кошка на тот момент уже подустала. Итак, мужчины и молодежь уступили сцену почтенной матроне Медузе, и вот она-то продемонстрировала всем, как надо прыгать! Да, старенькая кошка была тяжелее и менее атлетичной, но показать себя она сумела. Прыгала она с ленивой грацией, всякий раз разворачиваясь ко мне милой мордашкой и мягким пузиком. Немного каракальего кунфу от старого мастера.

Почтенная дама довольно быстро притомилась, получила заслуженную награду и ушла отдыхать, пока к работе вернулась Мисти.

К тому времени стало уже прохладней, так что кошка охотней выполняла наши просьбы и с радостью вскарабкалась на поваленное мертвое дерево. Несмотря на то, что большую часть временя каракалы проводят на земле, а места их обитания в Азии и Африке не то чтобы были покрыты лесами (саванна, полупустыня, холмистые сухие степи и горы, сухое редколесье), лазить по деревьям они умеют и даже прячут там иногда свою более крупную добычу. На снимке ниже отлично видны длинные мощные задние ноги кошки, которые и позволяют ей совершать невероятные прыжки. Из-за того, что передние ноги настолько короче задних, каракалы не очень сильны в беге, но им как засадным охотникам он особо и не нужен. И тем не менее, это самые быстрые и крупные из малых кошек Африки.

Еще одной яркой отличительной чертой каракала являются кисточки на его ушах. Какое-то время они сбивали с толку ученых, пытавшихся классифицировать этот вид кошачьих. Уши рыси, морфология пумы, но вот последние исследования показали, что каракал ближе всего к африканской золотистой кошке и другому чуду континента - сервалу. Сейчас каракалу выделили собственный род с несколькими подвидами. Английская научная литература с 2017 г. признает только три подвида, но вот в Азии, на Ближнем Востоке и на пост-советском пространстве биологи насчитывают аж 8-9 подвидов. Возвращаясь к кисточкам, замечу, что именно онм и дали виду его название - каракал, от тюркского «кара-кылак», то есть чёрное ухо. Есть несколько теорий относительно назначения этих кисточек, но в последнее время все склоняются к тому, что они помогают каракалам в общении. Послание, которое пытается донести до нас Мисти на снимке ниже: "Отдай мясо!"

В недавней записи о посещении Лейпцигского зоопарка я писала, что хочу поснимать ресницы гепардов. Когда в день приезда Колетт предложила мне поработать с этими кошками, я сразу же согласилась. Снять гепарда с нужного мне угла в зоопарке не представлялось возможным, а уж в дикой природе я бы точно не скоро это сделала. Получила я намного больше, чем ожидала.

Съемки я всегда начинаю рано, так что команда забрала меня в 5:30 утра и мы поехали знакомиться с кошками и осматривать вольер на предмет хороших ракурсов. Поспать и поесть я могу и дома, таков мой подход, и до сих пор он себя оправдывал. Даже если слишком рано или слишком поздно для съемок, порой случается увидеть редкую красоту.

Работали со мной четыре гепарда, один из которых был мальчиком. Вот он-то и вышел меня встречать первым. Во время всей сессии кошки вовсю мурлыкали и это был один из самых умиротворяющих звуков на свете, клянусь вам! Меня заранее предупредили, что гепарды - не самые умные кошки, а мальчик Кову так и вовсе заслужил прозвище Мистер Тормоз (в какой-то момент изо рта у него свесилась длинная нитка слюны). Я сперва не поверила, но вскоре выяснилось, что это правда, особенно в отношении Кову. Он очень рад был посодействовать, в отличие от сонных девчонок, но что-то правильное у него получалось, скорее, по воле случая, нежели специально. Кошки были так дружелюбны и расслабленны, что даже когда они тормозили (черт возьми, как же гепарды умеют тормозить!) или соглашались работать только за курятинку, и нам приходилось ждать, чтобы привезли новую приманку, я не испытывала раздражения или нетерпения. Золотое утро, тарахтящие гепарды - жизнь была хороша и удивительна.

В этой части Намибии дождей не было уже несколько десятилетий, а тут незадолго до моего приезда небеса сжалились, и зелень принялась расти и цвести, как обезумевшая. Я нашла пятачок с пушистыми колосками, и мы сосредоточились на том, чтобы уговорить кошек там попозировать.

Я перемещалась в поисках новых ракурсов и получила два любимых кадра с этой съемки.

А в это время девчонки валяли дурака. Они пошли изучать мое снаряжение, уронили треногу, перепугали сами себя, как это делают кошки, и сделали вид, что ничего не случилось. Еще раз убеждаюсь, что кошки по сути своей одинаковы вне зависимости от размера. После этого две сестренки Эмбер и Афина решили сделать перерыв и поиграть.

Роуди, получившая имя в результате трагической гибели своей матери, залезла на дерево. Никогда не слышала о гепардах на деревьях, но вот вам, пожалуйста. Кову попытался залезть вслед за подругой, но вместо этого растерялся, застрял и отрезал ей путь вниз. Было очень весело наблюдать, как он пытается решить эту непростую задачу, почти слышно было, как проворачиваются шестеренки в его пушистой голове, но в результате все просто попрыгали вниз. К слову, обратите внимание на  немного провисающий позвоночник Роуди. Это нормальное положение спины гепарда, но увидеть такую осанку можно только у диких кошек. Роуди росла в дикой природе под присмотром матери, пока ту не сбила машина (отсюда и имя Роуди, от англ. Roadkill Cheetah, то есть гепард - придорожная падаль). Несмотря на то, что ее дальнейшим воспитанием занимались люди, она сохранила осанку дикой кошки. Также, она первая стала залезать на дерево, делает это лучше других и, похоже, единственная понимает зачем это вообще надо. Остальные лазают с грацией мешка картошки и не особо понимают смысл этой деятельности.

Теперь, когда у меня были снимки более широкого плана, можно было переходить к портретам. Свет был еще нежный и романтичный, но его время истекало.

Мне не давала покоя идея выделить реснички, но съемка с уровня кошки не приносила желаемого результата. Глаза гепарда слишком глубоко посажены, так что даже если я совсем опускалась на землю, ничего не получалось. Что же делать?

Опускаться еще ниже. Ниже уровня земли. Неподалеку был насыпан небольшой холмик, который я изначально забраковала. но теперь именно тут можно было попытаться снять гепарда с нужного мне угла. перед холмиком была яма, так что когда Эмбер отправилась наверх, я отправилась вниз. И мы получили то, что нужно.

Съемка была просто отличной, я получила ценный опыт и прекрасные воспоминания. Золотые гепарды добавятся к моей коллекции самых красивых воспоминаний и, может быть, в следующий раз, когда я услышу песню Стинга "Fields of gold", в памяти всплывет гепард в золотой траве.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...